Тони Бьюзен - 10 способов стать убедительным

И, однако же, единственное, что вам необходимо сейчас сделать, – это вновь собрать все эти инструменты воедино и продолжить процесс своего языкового роста. Но на сей раз в вашем распоряжении будут не только те приспособления, которые вы в былые времена систематически использовали с целью изучить и запомнить тысячи новых слов, но также и дополнительные инструменты мышления, почерпнутые из данной книги.

Эти новые методики дадут вам возможность использовать «младенческие навыки» в качестве стартовой площадки для ускоренного развития ваших собственных дарований.

А в итоге вы будете пополнять свой словарный запас и совершенствовать языковые навыки еще быстрее и эффективнее, чем ребенок.

Давайте начнем с увлекательной истории японского музыканта Судзуки[3], который совершил целый ряд удивительных открытий, свидетельствующих о невероятных потенциальных возможностях вербального интеллекта.

Судзуки был японским преподавателем, музыкантом и мастером по изготовлению музыкальных инструментов. В его сознании произошли два кардинальных сдвига, которые перевернули его представления о мире и навсегда изменили его жизнь; в это самое мгновение они вновь и вновь переиначивают жизнь миллионов людей и установившиеся в целом мире представления о детях, об их языковых и творческих способностях.

Первое откровение снизошло на Судзуки в тот момент, когда он осматривал гигантский инкубатор, где выращивали японских жаворонков.

Японские селекционеры, занимающиеся разведением этих певчих птиц, берут тысячи яиц и помещают их на дозревание в громадные залы, где всегда тепло, царит тишина и спокойствие; эти чертоги играют роль гигантского гнезда. Тишину их нарушает одинединственный звук – пение жаворонка, искуснейшего из всех певцов, истинного Бетховена среди певчих птиц!

К своему изумлению, Судзуки обратил внимание на то, что каждый крохотный птенец, едва вылупившись из яйца, тут же автоматически начинал копировать песню птичьего маэстро, которого назначили на роль учителя пения. Спустя несколько дней он сделал еще одно замечательное наблюдение: каждый птенец, начав с простого подражания чужим песням, начинал разрабатывать свои собственные вариации на первоначальный мотив, подсказанный учителем.

Селекционеры терпеливо дожидались того момента, когда наиболее выдающиеся музыканты из числа птенцов вырабатывали свой собственный стиль, и отбирали из них очередного учителя пения; таким образом процесс развивался дальше.

«Поразительно! – думал Судзуки. – Если миниатюрный, крохотный мозг певчей птички в состоянии учиться столь совершенно, то человеческий мозг с его значительно превосходящими возможностями уж наверняка способен сделать то же самое и даже еще лучше!»

Этот ход мыслей привел Судзуки к открытию, которое, когда он предал его гласности, заставило многих из его друзей подумать, что он утратил изрядную часть своих мозговых клеток.

Судзуки в восторженном исступлении, полный энтузиазма по поводу открывшейся ему истины, кинулся сообщать всем и каждому о своем замечательном открытии: каждый японский ребенок учится говорить по-японски!

Друзья и коллеги ласково трепали его по плечу и твердили, что в действительности им это давным-давно известно. «Но нет, вы не поняли! – заявлял Судзуки. – Они и вправду учатся говорить по-японски, и это поразительно!»

Судзуки был прав. Подобно своему предшественнику Ньютону, он обнаружил нечто настолько очевидное, что никто другой не в состоянии был это разглядеть: любой ребенок, родившийся в любой стране мира, в течение первых двух лет жизни автоматически изучает язык той страны, где он родился.

Это означает, что мозг любого нормального ребенка способен выучить миллионы потенциальных языков.

Дорогой читатель, если бы вы родились и в течение первых нескольких лет своей жизни обитали в стране, совершенно непохожей на вашу, то ваш детский мозг впитал бы в себя ее язык столь же стремительно и бегло, как и ваш родной язык.

Если бы вы, например, были ребенком, принадлежащим к индоевропейской расе, но родились в Пекине, вам не пришлось бы томно закатывать свои детские глазенки и думать: «О, этот чертов китайский язык! Он мне явно не по зубам! Подумать только: мне придется остаться немым на всю оставшуюся жизнь!»

Мало того, что вы научились бы языку этой страны – вы усвоили бы специфичную для конкретного региона фонетику и приобрели бы характерный для этого языка акцент.

Открытие, которое совершил Судзуки, заключается в том, что система «голос – слух – мышление» фактически представляет собой идеальный механизм подражания, обладающий почти неисчерпаемой емкостью и способный усвоить музыку (словарный запас и ритмы) бесконечного количества языков.

Более того, не имеет ни малейшего значения, является ли этот язык китайским, португальским, музыкальным, цифровым, языком искусства, бирманским или японским.

До тех пор пока маленький ребенок находится в надлежащей обстановке, которая благоприятствует учебе, и получает от своего окружения должную поддержку, он способен изучить все, что угодно!

Принцип мышления, открытый Судзуки, можно было бы назвать принципом имитации. В соответствии с ним наш мозг устроен таким образом, чтобы он был способен учиться, копируя лучшее из того, что видит вокруг себя. Если ему позволяют это делать, мозг оказывается способным к непрерывному обучению в ускоренном темпе.

На протяжении большей части XX века мы ошибочно полагали, что имитация – это подражание или копирование, а копирование – это обман, а обман – это нечто плохое и недостойное.

В результате у нас сформировались такие навыки в сфере обучения, которые все в большей и большей мере ослабляли дар развития заложенных в нас мыслительных способностей и прежде всего вербального интеллекта.

Мы даже стали тешить себя разными нелепыми выдумками – единственно во имя того, чтобы и впредь придерживаться этого ошибочного образа мыслей.

К примеру, возникло абсолютно не обоснованное предположение, будто ребенку 10 лет уже труднее развивать вербальный интеллект, а для 25-летнего человека эта задача становится принципиально невыполнимой[4].

Нет ничего, что было бы более далеким от истины.

Применяя принцип имитации, как это делают птенцы певчих птиц, и те дополнительные знания, которые вы почерпнете из этой книги, вы сможете увеличить свою норму освоения словарного запаса и будете развивать свое красноречие в темпе, по сравнению с которым привычные для ребенка темпы покажутся до неловкости медленными.

Когда ребенок «при деле», то есть занят решением тех колоссальных задач, которые диктуются необходимостью выживания и обучения, его главный инструмент – это игра.

Игра – это метод, изобретенный космическим разумом специально с той целью, чтобы мозг имел возможность учиться как можно легче и непринужденнее.

Каким образом это происходит?

Игра включает в себя деятельность, которая доставляет удовольствие, часто является забавной и непременно требует участия воображения. Обычно здесь предполагается какой-либо род физической активности, тесно связанной с большими затратами времени и энергии; при этом необходимо, чтобы мозг создавал новые ассоциативные связи между различными предметами.

Впредь вы будете знать, что все маленькие ребятишки обожают играть, особенно в слова. Они перекатывают их у себя во рту, зачастую произносят преднамеренно неправильно, чтобы они стали еще интереснее и забавнее, ради потехи переиначивают слова, придумывают их бесчисленные варианты, по-разному комбинируя в словосочетаниях и перетасовывая отдельные части слов, варьируют высоту, темп, интонацию и громкость голоса, кроме того, они всегда проявляют любопытство по отношению к новым для них словам, интересуются их значениями и смысловыми ассоциациями.

К сожалению, на протяжении предшествующих двух столетий процесс обучения стал не в пример серьезнее, и элементы игры, за редкими исключениями, были изгнаны из школьного класса и остались лишь в арсенале наиболее выдающихся преподавателей. Даже в XXI веке подобное все еще случается. В Америке некоторые педагоги даже организовали общественное движение с целью полного и окончательного изгнания игры из школьных стен, включая перемену.

Их основной аргумент заключается в том, что, покончив с ребячьими играми и отменив перемену, вы сэкономите массу времени и получите гораздо лучшие результаты в воспитании юных умов, поскольку они на все 100 процентов посвятят себя «серьезной» работе. Такого рода политика заставляет вспомнить шутливое высказывание: мол, если отрезать у всех детишек ноги, их тела станут весить меньше и в результате дети будут более подвижными.